Немного странно говорить о себе в третьем лице. Поэтому я расскажу о себе так, как бы я рассказывал незнакомцу, спросившему у меня о моей жизни, например, в поезде. В поезде, где, в какой-то мере стираются различия и люди становится ближе друг ко другу.
Я родился и вырос в небольшом, по масштабам СССР, городке на юго-востоке Украины. Моя мама постаралась привить во мне любовь к родному краю и стране, несмотря на то, что сама приехала в украинские степи из Горьковской, а ныне Нижегородской области.
Отец мой тоже вырос в этих краях, хотя его дед родом из Архангельска и, по рассказам бабушки, имел там какой-то промысел. А недавно я узнал в норвежском архиве, что он был военно-пленным здесь, в Норвегии.  Так что трудно определенно сказать, сколько во мне русской крови, а сколько украинской.
Учился я в обычной школе и только в последние годы учебы был переведен в специализированный класс по математике. Вся учеба в школе прошла под знаком шахмат. Я учился и играл, ездил на соревнования, и снова учился. Советское время было в одном хорошим: спортсмены могли участвовать в соревнованиях, защищать честь школы, института, города или области и за все это ничего не платили из собственного кармана. Мне повезло и в моем новом классе оказались и два моих старых друга-шахматиста. Поэтому все уроки и перемены проходили в шахматных баталиях. Уже значительно позже, в семинарии, шахматисты снова окажутся вокруг меня и мы будем играть не только между собой, но иногда будем обыгрывать и маститых протоиереев-преподавателей, также как и мы – любителей этой древней игры. Впоследствии, один из моих товарищей даже напишет обо всех этих встречах в семинарии книгу, в которой упомянет и партии, сыгранные автором этих строк.
Вместе с взрослением пришли и серьезные вопросы в наши шахматно-матемематические головы.
Я стал заходить в храмы тех городов, где участвовал в соревнованиях. Позже ездили специально в соседний город в храм. Так мы путешествовали по родному краю, посещая храмы и древние кладбища в селах, читая полустертые надписи на каменных крестах, встречая людей на своем пути, которые искренне верили в Бога. Потом были первые книги от местного батюшки, YMCA, Syndesmos, журналы “Вечное” из Парижа. До сих пор помню те первые посылки с книгами из-за границы. Было особое очарование в этих выцветших от времени журналах. Значительно позже мне посчастливится познакомиться с главным редактром этих журналов Еленой Слезкиной, которая уже тогда давно жила в постоянной молитве в монастыре Busse под Парижем.
После школы я поступил в техникум ракетно-космического машиностроения (в котором чуть позже училась и моя матушка). Учебное заведение с полу-военным режимом и строгой системой доступа к секретной информации. От общежития с его весьма специфическими порядками я часто уходил к своему новому другу и старшему товарищу по храму, который также, как и я, получал литературу с Запада и, благодаря ей, вел духовную жизнь сам и помогал другим. Именно в обивочной мастерской, которую он охранял по ночам, собиралась православная и не очень молодежь, чтобы читать Слово Божие и молиться. Впоследствии он иммигрировал в США и стал там православным священником. Мы потерялись с ним и не имели никакой связи на протяжении без малого 20 лет. И только сравнительно недавно мне удалось разыскать его.
Одновременно с учебой я начал читать и петь в соборе. До сих пор помню тот первый день, когда я попросился петь в главном храме города.
С поступлением в университет, на механико-математический факультет, начался новый этап в моей жизни: я перешел петь в профессиональный хор, пошел учиться в вечернюю музыкальную школу для взрослых по классу вокала, в храме стал помогать на просфорне. А в университете стал выступать за сборную университета на соревнованиях по шахматам. Еще в 14 лет я уже выпонил норму кандидата в мастера спорта по шахматам и продолжал играть, хоть и не столь активно, в областном шахматном клубе. Удивительно, что и здесь приходилось играть против своих преподавателей 🙂
По окончании университета какое-то время я работал инженером в АНТК им.Туполева в Москве, одновременно подвизаясь на приютившем меня подворье Соловецкого монастыря. С этим монастырем меня связывало и то, что еще учась в техникуме, я каждое лето уезжал на Соловки. Там, на севере, познакомился я и с удивительными священниками, которые во многом повлияли на меня. По благословению одного из них, схи-игумена Варнавы, я поступил в Санкт-Петербургскую семинарию, которую и закончил экстерном по первому разряду. Дальше было служение псаломщиком в приходах Санкт-Петербургской епархии, учеба в Киевской духовной академии. И после перевода в Санкт-Петербург, первая поездка в Норвегию, петь и дирижировать хором в приходе Св.равноапостольной Ольги. Пригласил меня в Норвегию настоятель этого прихода игумен Климент. А его, в свою очередь, познакомила со мной духовная дочь моего батюшки, которую я сам даже ни разу не видел! Дивны пути Господни! О моих первых ощущениях в этой стране можно прочитать в моем блоге на страницах этого сайта. А потом понадобилось два еще года, прежде чем  я начал работу в Отделе Внешних Церковных Сношений. За это время я женился и уже планировал переезд своей новоиспеченной матушки ко мне в Санкт-Петербург. Быстро пролетел год: я в Москве, Юля в Украине и короткие встречи один два раза в месяц. По сути, только в Норвегии мы действительно стали быть семьей и начали жить под одной крышей.
Матушка ко мне прилетала на священническую хиротонию в Смоленск, а в Калининград на диаконскую прилетали архимандрит Исидор (Минаев) и игумен Александр (Арва) – два наместника Коневского монастыря, который был многие годы домом. В Смоленске, после хиротонии, на званном обеде в резиденции Патриарха впервые прозвучало слово Норвегия.
Служение в Смоленске, потом в Москве, редкие поездки домой, к супруге. И через полгода мы приземлились в аэропорту Gardemoen.
Так начался новый этап моей жизни, который не закончился и по сей день. Ну, а о том, что значит быть священником в Норвегии, те кто читают этот пост, надеюсь, найдут на страницах нашего приходского сайта. 🙂